Харьков в Ночи

Матрица поимела всех, или революция в пространстве симулякров

Революция – это прежде всего изменение сознания. Революция, как можно понять из названия, это почти как эволюция, только в случае с революциями все происходит гораздо скорее. Сначала что-то меняется в сознании, затем люди постепенно начинают осознавать, что многие вещи в мире уже не соответствуют их представлениям об этих вещах. Естественно, что они начинают подгонять мир под свои о нем представления. Революции спонтанны и совершенно алогичны, они совершаются внезапно, без каких-либо экономических, политических, культурных или иных предпосылок. Предпосылки, причины и повод к революциям уже намного позже пристегивают историки, будучи не в силах расписаться в полном непонимании процесса революции. Какие-либо попытки сковать Революцию цепями теории и накинуть на нее разноцветное покрывало идеологии заранее обречены на провал.
Революция не может быть «какой-то» или «чьей-то», она всегда просто Революция. В тот момент, когда Революцию ловят в сеть те, кто хочет использовать ее в своих корыстных целях и присвоить ее себе, она тут же перестает быть Революцией и превращается в собственную противоположность.
Революция, как уже было сказано, происходит в первую очередь в сознании. Любые попытки противопоставить ей что-либо в реальности бесполезны. Человек всегда недоволен реальным положением вещей. Люди ведь никогда не понимали, чего же собственно они хотят, отсюда и вытекает некоторая постоянная неудовлетворенность действительностью. Присутствует некоторое перманентное желание… чего-то, чего и осознать-то не очень получается. Может быть, отсюда и это желание «объясните нам, что не так», которому и обязана своим появлением философия. А ведь эта метафизическая неудовлетворенность неизвестно чем вполне может быть обычным желанием ПЕРЕМЕН.
Революция не ставит своей целью смену государственной власти. Истинная Революция вечна. Она имеет целью свержение ЛЮБОГО государственного устройства, любой власти, в том числе и той, которая воспользовалась Революцией для собственного становления. Революции делаются не для того, чтобы сменить одного диктатора на другого, или одну систему на другую. Это происходит уже не в процессе революции, а в процессе «постреволюции», поскольку ни одна революция за всю историю не была доведена до конца, не достигла своей цели. Странно, но почему-то у людей во время революций никогда не хватало духа дойти до самого конца, все революционные движения всегда останавливались на полдороги, по сути дела ничего не меняя. Может быть, причина этого в извечном человеческом страхе перед неизвестностью, и не смотря на «хотим перемен», они все же при этом хотят оставаться внутри привычной Системы. Такое себе получается желание «переменочек», вроде как «менять, ничего не меняя».
В процессе истинной, вечной Революции, образуется общность людей, не нуждающихся ни в каких системах, не нуждающихся в контроле, поощрениях, законах и нормах. Сегодня мы сражаемся за веру, сегодня нам на золото плевать! Революционеры понимают друг друга с полуслова, они вырабатывают общие моральные нормы без какого-либо вмешательства извне, возможно даже без вербального компонента, и будут придерживаться их неукоснительно, потому что будут ПОНИМАТЬ друг друга, потому что будут общностью, братством, а не совокупностью злых бесхвостых индивидов, как сейчас. Разделяй и властвуй – принцип на все времена!
Таким образом, можно сказать, что революция – это цепная реакция изменения сознания с целью тотального «отключения от Матрицы».

* * * *
Система вынесла соответствующие уроки из событий, имевших место быть в начале прошлого века. Тогда Система покачнулась, но выстояла. И, выстояв, сама при этом изменилась, обезопасив себя таким образом от угрозы реальной Революции. Можно зачехлять свои расчехленные во время Разноцветной Войны винтовки, ведь с их помощью нельзя воевать с тем, чего нет. А нет уже практически ничего – лишь виртуальная симуляция гиперреальности. Система плавно перешла к третьему порядку симулякров – к симуляции. Все то, на чем строился революционный заряд 1917, уже не существует в реальности. В современном мире – в Матрице – уже не существует как такового труда, денег, производства и так далее. Экономика уже вообще не более чем фикция, а точнее – виртуальная симуляция.
Раньше труд представлял собой нечто вроде «полезных действий на благо общества и государства», за которые трудящиеся вполне законно и логично получали деньги – всеобщий эквивалент обмена. Рабочую силу вроде как продавали на «рынке труда», и в общем-то трудом и обуславливалась общественная полезность индивида, будь то труд физический, интеллектуальный либо какой-нибудь еще. Что же мы имеем теперь? Теперь одной из основных экономических проблем в современном мире является безработица – нехватка рабочих мест и чрезмерное обилие желающих туда попасть. Итак, государство не может (не хочет?) дать работу всем тем, кто ХОЧЕТ РАБОТАТЬ. Причем работать на благо, к вящей славе и экономическому росту того же государства. А государству, оказывается, это не нужно. У него уже все есть, аж девать некуда. Теперь получается, что позволяя нам на государство трудиться, это пресловутое государство вроде как делает нам одолжение. В итоге, трудящиеся, которые были осчастливлены возможностью трудиться, получаются вроде как обязаны любимому государству, чем сами себя закрепощают с помощью виртуального чувства долга (Вроде как: «Ты выбрал меня, хозяин, я не подведу тебя!»). Но нельзя забывать и о том, что как мы уже выяснили, у государства уже все есть. То есть, ему не нужно ничего из того, что может быть произведено попавшими в число избранных, будь то материальные ценности или ментальные идеи. Вывод: государству значительно более важен трудовой процесс, нежели продукты производства, причем трудовой процесс важен лишь как подарок (дар), который принуждает человека, которому адресован, «ответить», то есть ставит его в состояние перманентного долга перед государства. Симуляция труда вместо труда – новая разновидность системы контроля, возникающая во время симулякров.
За этот виртуальный труд трудящиеся массы получают честно заработанные деньги. Но: а был ли, собственно говоря, мальчик? Насколько реально это вознаграждение за несуществующий труд?
Обычно деньги реально чего-то стоят лишь тогда, когда они подкреплены чем-то, имеющим ценность. Например, золотом, которое достаточно редко и сопряжено с достаточно большими трудовыми затратами, связанными с его добычей и плавкой. Таким образом, на самом деле бумажные деньги являлись лишь долговыми расписками, которые (теоретически) можно было обменять на золото, которое в свою очередь делал ценным вложенный в него труд. А сейчас, когда возможность труда является намного более ценным ресурсом, чем сам труд, когда труда фактически не существует, чем будет обусловлена ценность денег? Да еще и учитывая то, что деньги эти и в руках-то не подержишь, ведь все денежные массы сосредоточены нынче в недрах компьютерных серверов в виде матричных ноликов и единичек. Итак, новые деньги могут теперь создаваться одним лишь нажатием клавиши без особых затрат чего-либо. Чего они тогда стоят?
Смешно, не правда ли: люди до сих пор думают, что они по-настоящему ходят на работу, получают настоящие деньги, живут настоящей жизнью. А между тем реальность давно уже порекомендовала долго жить: Система ловким жестом заправского фокусника подменила ее то ли на ирреальность, то ли на гиперреальность, то ли на реальность еще какую-нибудь виртуальную. Помните: «любые попытки противопоставить истинной Революции что-нибудь в реальности заранее обречены на провал»? Вот. А если никакой реальности нет? Погрузив человечество в вечный сон о капитализме, Система чувствует себя в полной безопасности. Спи, проклятьем заклейменный, весь мир.… Спи, а мы будем программировать твои сны. И пусть тебе приснится повышение индекса Доу-Джонса, игра на валютной бирже и полные виртуальные карманы виртуальных евро. В пределах Матрицы все спокойно, спокойнее может быть только на кладбище.
И Элвин Тоффлер радостно возвестил нам о приходе Третьей Волны. Третья Волна – знак того, что Третьей Войны не будет. Радостное, беспечальное, сытое время посткапитализма, постинформации, пост… постмодерна, наконец. Кстати, ведь «пост-» - это практически то же самое, что и «недо-», только наоборот, и слишком частое употребление этой злосчастной приставки примерно означает «Шли-шли, да так никуда не пришли». Постреальность – недо… что? Не знаете? И не надо. Все итак слишком замечательно, и без того слишком прекрасно. А чтобы не показалось мало, нам лишний раз напомнят, что миром правят структуры…